• Саша БОРОДИН

Бедный Лёва

Может быть, никто из живущих в Оттаве не знает так хорошо окрестностей Mooney’s Bay, как я, потому что никто чаще моего не катается здесь на велосипеде с фотоаппаратом в заплечной сумке. Без плана, без цели – куда глаза глядят – мчусь по тропинкам его лесистых берегов, по асфальтированным дорожкам примыкающего к нему парка и пустующего осеннего пляжа. Всякий раз нахожу новые приятные места или в старых новые красоты. Но всего приятнее для меня то место, с которого распахивается вид на деловой и политический центр канадской столицы. Стоя на вершине холма, видишь Dows Lake в зеленом ожерелье стриженых газонов и гирлянды цветочных клумб на дальнем его берегу, а за ним – сгрудившиеся возле величественного комплекса парламентских зданий многоэтажные дома даун-тауна. Картина эта представляется глазам в образе величественного амфитеатра, особенно когда светит на нее солнце, когда вечерние лучи его пылают на возносящихся к небу стеклянных панелях Constitution Square.

И еще люблю подолгу стоять над водопадом Hogsback, коим обрывается внезапно Mooney’s Bay. Часто приезжаю сюда в мрачные дни осени горевать вместе с природой, когда вой ветра сливается с шумом низвергающихся со вздыбленных скал пенных струй. Привлекают меня в это величественное и страшное место воспоминания о плачевной судьбе Лёвы, бедного Лёвы… Ах!
…Поначалу идея эмигрировать рождается в чей-то одной голове. В Лёвиной семье эта голова принадлежала его матушке – женщине алчной, властной и ленивой. Насмотревшись западных фильмов, хлынувших на российские экраны после трагического 1991-го, она возжелала сладкой красивой жизни и обрушилась на мужа своего, отца Лёвы, тихого бесхребетного профессора Полиграфического института, с требованиями о переезде не в какой-нибудь Израиль с его жарой и евреями, а обязательно за океан. При этом ее нисколько не смущало собственное иудейское происхождение и полученная от мужа-профессора фамилия Фридлянд. Ну, а Лёвочка был тогда всего лишь тощим яйцеголовым очкариком-восьмиклассником, и его мнения никто не спрашивал.
Ежедневно понукаемый капризной женой, папа-профессор все-таки одолел многочисленные бюрократические эмиграционные препоны, потому что привык к бумажной работе и понимал в ней толк. Так они оказались в Канаде, причем в самой ее столице – городе-парке Оттаве. Здесь папа-профессор, помыкавшись в бесполезных поисках работы и даже попробовав себя в качестве типографского чернорабочего, сломался душой и не придумал ничего лучше, как покинуть этот повернувшийся к нему неласковым боком мир.

Кончина отца застала Лёву студентом второго курса одного из столичных университетов. Матушка, утратившая лоск московской профессорской жены и превратившаяся в полуседую нечесаную велферщицу, закатывала Лёве истерики, требуя денег, сама же даже не потрудилась выучить хотя бы несколько английских фраз, которые могут потребоваться при общении с социальным работником или сантехником. Пришлось Лёве после лекций в университете работать кассиром в обычном продовольственном магазине, а по выходным еще и на бензоколонке. Науки он грыз по ночам, недосыпал и совсем исхудал от переутомления.

И все-таки он сумел дотянуть до диплома бакалавра. Один из профессоров рекомендовал старательного умного молодого человека своему родственнику в крупном министерстве. Лёву пригласили на собеседование, после которого он получил работу сначала контрактора, а потом и штатного правительственного служащего. Жизнь начала налаживаться, но тут повстречалась ему Лейла…
Молодая, хорошо одетая, приятного вида, она встретилась Лёве в баре отеля в столице провинции Альберта Эдмонтоне, куда он был командирован по делам службы. Лейла была родом из сибирского Усть-Илимска. Они проговорили весь вечер, и как-то естественно и непринужденно очутились в Лёвином номере. Так он впервые познал радости плотской любви, доселе ему неведомые по причине тяжкого выживания на чужбине и хронического изнурения. Командировочная неделя пролетела, как один миг. Лёва вернулся в Оттаву влюбленным до глубины своей непорочной души. Он не мог ни спать, ни работать. Единственной отрадой молодого человека стали телефонные звонки в Эдмонтон. Смысл его словесных излияний сводился к одной короткой фразе, которую он не уставал повторять вновь и вновь: “Жить без тебя не могу!”

Медицине известны формы быстротекущего рака, которые сводят человека в могилу за каких-нибудь два месяца. Лёва заболел быстротекущей любовью. События развивались так стремительно, что матушка при всей своей привычной властности не смогла взять их под контроль. В один год уложилось следующее: приезд Лейлы в Оттаву, торопливая женитьба, мгновенная беременность и рождение младенца женского пола с наследственными заболеваниями половины жизненно важных органов. Выяснилось также, что Лейла алкоголичка с солидным стажем. Жизнь старательного совестливого Лёвы превратилась в нечто чудовищное. Когда он возвращался с работы домой, его встречали три разновозрастные непрерывно орущие фурии. Скандалы, истерики и припадки не кончались ни днем, ни ночью и регулярно транслировались по телефону на работу. Дитя, пораженное множественными врожденными недугами, обладало тем не менее мощной, здоровой и неутомимой глоткой, исторгавшей вопли того особого тона, который гарантированно лишает сна и сводит с ума. К тому же беременность и роды превратили красивую молодую женщину в заплывшего жиром уродливого монстра, ненавидящего секс, но не способного и дня прожить без прихлебывания любой спиртосодержащей дряни.

Лёва – такой трудолюбивый, умный, терпеливый и бесконечно порядочный – оказался в положении, которое никакое перо описать не может. “За что мне это?! Почему они такие?! Я больше не могу это выносить!” – вот неотступно владевшие им мысли. Однажды, когда он вышел после работы из министерского здания, жестокий обморок свалил его прямо на пешеходном переходе через дорогу. Одна добрая женщина, которая шла по улице, подбежала и склонилась над упавшим Лёвой. “Вам плохо?” – спросила она. Лёва открыл глаза и неожиданно спокойным голосом ответил: “Нет, теперь мне хорошо…”. Он вдруг понял, что не сможет сегодня вернуться домой.

Он шел и шел, сам не зная куда, мимо зданий даун-тауна, мимо магазинов и аптек китайского квартала, мимо ресторанов и баров итальянской улицы, по велодорожке вдоль берега канала… В конце концов, бедный Лёва оказался возле водопада Hogsback. Здесь он присел на лавочку, открыл свой рабочий портфель, достал лист чистой бумаги и четким почерком, ни секунды не задумываясь, написал завещание. Последняя фраза звучала так: “Прошу тело моё кремировать, а прах развеять над водопадом Hogsback”. Потом он аккуратно убрал завещание в портфель, закрыл его и приказал своему исстрадавшемуся сердцу остановиться…

Таким образом окончил свой земной путь этот прекрасный молодой человек, несомненно достойный лучшей участи. Как несправедлива порой бывает судьба к лучшим из нас!
2007.

Posted in Саша БОРОДИН

Leave a Reply

Your email address will not be published. Required fields are marked *

*

Наши Проекты

Новости по месяцам

Новые комментарии