Канадцы, говоря о своей стране и ее величии, обычно не используют такие яркие эпитеты, как “великая страна”. Мы вполне довольны, когда говорим просто “канадское”. Когда человек говорит “я канадец” пограничнику в другой стране, он указывает на свою национальную принадлежность. Но когда тот же человек говорит почти по каждому поводу “я канадец” – вечером, когда выпивает в баре, на кубинском берегу или на политической или деловой встрече с экономической элитой на швейцарском курорте, он, скорее всего имеет в виду «я великий и я приехал из великой страны»”.
Из-за этой довольно нескромной причуды наши политические дебаты в последнее время вертятся вокруг странного вопроса – “а достаточно ли я, канадец, являюсь канадцем”? Особенно это стало актуальным после возрождения современной Консервативной партии. И на это есть причины.
