Владимир ГАЛЬПЕРИН
Толедо, США

Позвольте предложить вашему вниманию некоторые главы моей новой книги, не без колебания названной “Соотечественники”.
Сборник этот – коллекция этно-исторических эссе, носящих скорее научно-популярный, нежели литературный характер. И всё-таки, невзирая на добросовестное изучение огромного количества материалов и тщательную проверку фактов, я ни в коей мере не посягал на декларацию каких-либо открытий и не отважился на утверждение любого рода неопровержимых истин.
Эта книга – всего лишь попытка честного диалога, ведущегося посредством рассуждений над удивительными, но малоизвестными событиями, случившимися и происходящими в пространстве, условно именуемом “Русский Мир”.

Плакат в центре Пекина – в гигантском хороводе, с музыкальными инструментами в руках, жизнерадостно кружат 56 облаченных в национальные костюмы пар. … Вообще-то в КНР проживают более семидесяти этносов, но властями официально признаны только пляшущие на плакате. Непосредственно за бьющими в литавры босоногими орачёнами, подгоняемые ряжеными в лисьи шапки уйгурами, “жарит” Барыню утрировано круглоглазная чета “элосов-юзу”.

Элосы эти – не голь перекатная, но титульная нация Шевэй-русской нацио-нальной волости. Китайские русские по численности своей занимают “несчаст-ливое” тринадцатое место в многоязычной семье Синьцзян-Уйгурского авто-номного района. Тем не менее, в 2001 году руководство Китайской Коммуни-стической партии сочло необходимым наделить “элосов” собственной админи-стративной территорией и, следовательно, собственным депутатом в Совете Народов.

Славянское население Шевэй-русской волости (и в какой-то мере все 19 тысяч китайских русских) представляет в Пекине мужчина со сложным именем – Луниаофу Нигула Иваньовэйци, или же попросту – Николай Иванович Лунев. Депутату Луневу 37 лет от роду, и в свободное от депутатства время он заведует единственной в стране русской школой. Когда-то в населённом русскими округе было аж четыре таких школы, но в конце 50-х большинство китайских русских сочли за благо покинуть вставшую на путь социализма Поднебесную. Сегодня – грустно признается директор – во вверенном ему заведении обучается лишь 250 человек, при этом только 10 процентов из них – этнические русские. Впрочем, и эти ребятишки (в большинстве своем появившиеся на свет в смешаных браках), внешне мало отличаются от китайских однокашников. В кульджинской русской школе из всех предметов на русском языке преподается только … русский язык. Однако, судя по транспаранту украшающему въезд в соседнюю “русскую” деревню Эньхе – “Энхейский русско-национальный народ приветствует вас!”, обучение “Великому и Могучему” оставляет желать лучшего. Да и в самом “столичном” Шивее, где с недавних пор китайские надписи политкорректно продублированы русскими, у Николая Ивановича и его “хорошистов” работы непочатый край. Так, рядом с магазинчиком “Всё для мужчины” примостился лубочно-русский трактир, подчующий легковерных туристов такими “кондовыми” русскими угощениями как “вельвет-пироги” и “печёная овца Лиюань”. В этой связи депутат Луниаоф отмечает, что уже для второго поколения русских переселенцев язык исторической родины перестал быть разговорным. Отец Лунева, привезенный в Китай в начале тридцатых в четырехлетнем возрасте, основным своим языком считает уйгурский, вторым – официальный китайский “путунхуа”, на котором разговаривает значительно лучше, чем на русском. Супруга Николая Ивановича, несмотря на то, что оба её родителя на свет появились уже в Китае – стопроцентная русачка. Славянская внешность супругов Лунёвых (как и пляшущей на пекинском плакате кругло-глазной парочки) являются крайне редким исключением. Впрочем, не смотря на азиатский облик и на полувековую атеистическую пропаганду, “элосы-дозу” – люди православные. Коммунистическое начальство Шивей-русской волости смотрит сквозь пальцы на ежегодные коллективные празднования “русско-национальным” народом Пасхи и православного Рождества. То ли власти рукой махнули на своих подопечных, то ли по незнанию посчитали крашеные яйца не “опиумом для народа”, но лишь “красивым обычаем гордых элосов”.

Что же касается просьбы тамошних русских о восстановлении храма, то, фор-мально её удовлетворив, партийные власти прибегли к традиционному азиат-скому коварству. Дело в том, что по законам КНР строительство культовых зданий осуществляется непременно государством и исключительно на казенные средства. … Так и строят “китайские товарищи” православную церковку, вот уже без малого десятый год. Ну, а тем временем на окраине Шивэя русские люди соорудили “на птичьих правах” сараеобразную часовенку, в которой и собираются по большим церковным праздникам.

Член китайской компартии и атеист депутат Лунев признает, что особым по-чтением у шивейских русских пользуется “родительский день” – праздник, свя-занный с поминовением усопших. В этот день на православный кульджинский погост съезжается народ не только из Шивэйской области, но и родственники со всего Китая. Совершенно азиатского обличия Иваны да Марьи совершают “обход” родных могилок, поют, выпивают и, поминая белокурых бабушек и дедушек, воскрешают в памяти былые деньки. Что же касается дней нынешних, то в последние несколько лет (не без помощи расторопных властей) шивейские славяне успешно оседлали “туристическо-этнографический” бизнес. После официального признания “элосов” экзотической народностью и в результате пропагандисткой шумихи по поводу образования русской волости, интерес крайне охочих до фотографирования сограждан просыпался на головы шивэйцев “манной небесной”.

С недавних пор при въезде в славянский “диснейленд” красуется бородатый гипсовый мужик, управляющий русской “тройкой-птицей”, запряженной в не-которое подобие римской колесницы. В Шивэе несколько русских постоялых домов, принимающих на ночлег этнотуристов за 40 юаней с носа. Кроме выше-упомянутой “печеной овцы”, шивейцы предлагают туристам альбомы с Лени-ным на обложке, деревянные поделки из пластмассы и прочии “русскости”. Между тем, бизнес приносит ощутимые дивиденды всем принимающим в нем участие. Анна Ли, не смотря на то, что по матушке она Балабина – женщина со-вершено азиатской внешности. У Балябиной-Ли целых две гостиницы – “Дома у Анны” и “Счестливая Семья” (именно так, через “е”, прописано на деревян-ной табличке у входа). Анна по-русски объясняется еле-еле, а её дочка, выпол-няющая обязанности администратора, “элоским” языком не владеет вовсе. В обеих “отелях” – 20 спальных мест, хвастается хозяйка “гостиничной империи” и добавляет при этом, что отбоя от щедрых туристов нет даже в межсезонье.

Не обошла стороной гостиничная золотая лихорадка и семью давешней нашей знакомой – бабы Лиды Ведерниковой. Лидина дочь Тоня в опустевшем после отъезда сыновей доме предоставляет приезжим несколько комнат. Им-провизированная гостиница, безо всякого подвоха, так и называется – “Домик тёти Тони”. Между прочим, в приятном отличии от гипсовой “тройки”, печные чугунки на тонином подоконнике самые, что ни на есть, настоящие – доставшиеся от бабушки, некогда отданной на чужбину “в дети”.
* * *

За околицей “диснейленда”, неподалеку от трогательно украшенного русской маковкой и китайскими фонариками часовенки, знай течёт себе пограничная речка. Экая, ей богу, условность. На том, на русском берегу, точь в точь такая же земля, с теми же сопками, под тем же дальневосточным небом. И ведь ста лет не прошло с тех пор, как сделалась родина заграницей. Ан нет, не “щи уже да каша” – …печеная, прости господи, “овца Лиюань”. Такие вот , братцы, “вельвет-пироги”.