Я сейчас возьму и признаюсь вам кое в чём глубоко обдуманном – я не люблю свой народ. Не люблю его точно так же, как и все прочие народы. Вот ещё – с какой стати должен я любить всем скопом этакую прорву незнакомых мне людей! Да ведь там – посреди этого (и любого другого народа) – и убийцы, и вруны, и хапуги, и те, кто котят топят. Нет уж – увольте меня в таких души не чаять. Скажу вам больше – меня пугают те, кто любит какой-нибудь (но чаще свой) народ. При этом, чем больше любят – тем больше пугают. А я люблю своих друзей, люблю умниц – украшающих мир, детей (кроме тех засранцев, что плюются за соседним столиком в ресторане и девять часов подряд орут в самолёте), люблю папу с мамой и родственников, не исчерпавших причитающийся им кредит любви.