За два с лишним десятилетия иммигрантской жизни с кем только не довелось пообщаться! Если общество на родине можно сравнить со слоеным пирогом, где различные социальные группы складывались десятилетиями и существуют, практически не перемешиваясь, то на чужбине, особенно поначалу, соотечественники сбиваются в кучу, как на вокзале. Кто есть кто сразу и не разберешь. Нередко люди как бы ретушируют свою биографию, затеняя ее постыдные страницы и выпячивая заслуги. Это нормально. Хуже, когда человек начинает выдавать себя за того, кем он не является. Рядовой техник становится инженером, а то и главным инженером, медсестра – врачом, лаборант – кандидатом наук… Разумеется, такого рода “карьерный рост” происходит не в ходе взаимодействия с местными работодателями, а в пространстве разговоров с соотечественниками.
Некоторое время спустя после приезда в страну все начинает естественным образом утрясаться. Истинные специалисты устраиваются на работу в соответствии со своей подкрепленной дипломами и умениями квалификацией. Самозванцы продолжают вариться в иммигрантском сообществе, раздувая свой авторитет среди доверчивых и не слишком образованных земляков. Первые вливаются в экономику новой страны, вторые кормятся в русскоязычной общине, сплошь и рядом избегая официальной легализации своего “бизнеса”.
Лет пятнадцать назад на party у одного доверчивого поклонника русской культуры я встретил только что прибывшую в страну “кандидата искусствоведения”. Она была гиперобщительна и, что называется, активно набивалась в друзья. Меня насторожили некоторые выражения в ее чересчур бойкой речи. Например, она сказала, что везла в Канаду “много искусств”, но почти всё отобрали на русской таможне. Ее последующий карьерный рост напоминал взлет космической ракеты. Доверчивый поклонник русской культуры познакомил ее с влиятельными персонами в правительстве, консультантом одного из которых “кандидат искусствоведения” вскоре и стала. Не прошло и двух-трех месяцев, как она вышла замуж за 35-летнего канадского “ботаника”, коего, по слухам, лишила невинности. Далее все пошло по наклонной: пьянство, непотребство, присвоение чужого, полиция, суд… Короче, перепрыгнуть из статуса портовой проститутки в высшее канадское общество почему-то не получилось…
Яркие впечатления у меня остались от знакомства с двумя “профессиональными разведчиками”. Оба были невероятно болтливы, но все описываемые ими события и встречи со всемирно известными политическими деятелями были окутаны густым туманом неопределенности. В разговорах и с тем, и с другим я как бы погружался в мир закулисных международных интриг и хитросплетения заговоров. Общеизвестные исторические факты становились в их интерпретации результатом сговора и тайных операций спецслужб. Сами рассказчики при этом представали двойными и тройными агентами с ключевой ролью в реализации судьбоносных для мира решений. Как всегда при общении с подобными фантазерами бросались в глаза вопиющие несоответствия. Например, оба “борца невидимого фронта” совершенно не владели элементарными компьютерными навыками, да и самим компьютером, а их знание иностранных языков было более чем сомнительным. Складывалось впечатление, что вся их широкая информированность почерпнута из бесплатных бумажных газет на русском языке. Мне всегда казалось, что разведчиков готовят к их миссиям более тщательно. Да и не пристало им об этом болтать с каждым встречным.
А с одной ученой дамой у меня даже получился конфликт. Была она, конечно, кандидатом наук, но при этом ярым противником микроволновых кухонных печей. “Выбросьте немедленно эту гадость! – говорила она знакомым. – От нее у вас будет рак”. Объяснения, почему именно будет рак, звучали явным диссонансом научной квалификации дамы. Я слушал, слушал, а потом не выдержал и возразил. Причем возражения, которые я привел, принадлежали не мне, а ведущим американским ученым в соответствующей области. Дама обиделась и перестала со мной общаться, а знакомым стала рассказывать, что я ее “ужасно обхамил”. А ведь до этого дружили. Задним числом я вспомнил, что в многословных рассказах дамы о ее прошлом никогда не фигурировали воспоминания об институтских преподавателях и сокурсниках, а тем более о научной деятельности – исследовательских проектах и ученых конференциях…
Стремление к счастью – неотъемлемое право каждого человека. Чтобы чувствовать себя счастливым, надо не в последнюю очередь относиться с уважением к самому себе. Если человек ощущает себя в чем-то неполноценным, это его грызет изнутри. И тогда он начинает приписывать себе несуществующие достоинства. Может быть, кого-то такая интеллектуальная косметика и способна ввести в заблуждение, но только не представителей круга, к которому самозванец хочет себя причислить. Уж эти-то своих ни с кем не спутают. Мой отец, который начинал свое образование еще в дореволюционной гимназии, говаривал: “Ослиные уши невежества рано или поздно начинают торчать”. Самый лучший совет комплексующим личностям: никогда не врите физикам, что вы физик, художникам – что вы художник, балеринам – что вы балерина… Лучше наоборот: физикам – что вы художник, а балеринам – что вы физик. Так шансов оказаться разоблаченным будет меньше.
