Казалось – растянись в радушном объятии – и подушечками пальцев коснешься противоположных стен Виа делла Риджинелла. Но руки коротки, и объятием своим перегородил я лишь две трети узенькой средневековой улочки. Камера клацнула, так и запечатлев меня на фотоснимке – глупой перелетной птицей, в растерянности машущей крылами посреди каменного ущелья римского гетто.
Мне, баклану (а ведь так хочется считать себя чем-то между соловьем и альбатросом), до родного гнездовья в один присест было не долететь, оттого и приземлились мы на дневку с ночевкой в Вечном Городе. И вот жена, голубка моя сизокрылая (но с разумом мудрой совы), высмотрела для нас в дебрях сайта Hotel.com крохотную эту гостиничку с крохотным названием – “Little Queen”. Название отеля привожу не из-за того, что хозяева проплатили пиар (увы, не проплатили), но дабы оправдать название рубрики “Дорожные oткровения”. Так вот, со всей откровенностью заявляю, что трехкомнатная гостиница ($150 за ночь – откровенничать, так до конца) – исключительно чистенькое, современненькое гнездышко в десяти минутах неспешной ходьбы от Пантеона, в напрочь лишенном туристической толчеи таинственном квартале – Getto Hibreo.
…Они ужасно гордятся происхождением, не причисляя себя ни к сефардам, ни к ашкеназам, ни к прочим этническим группам один Бог знает, как и когда расселившегося по планете еврейского народа. И в общем-то они правы. Предки римских евреев (но только римских, а не всех скопом итальянских) не мыкались по свету, сплетая языки и время от времени освежая генофонд смешaнными браками.
Первая иудейская община возникла в столице Римской Империи задолго до рождения Христа. Еврейское государство в пору политической независимости обзавелось внушительным дипломатичеcким представительством в столице союзной империи. Да и в более поздние и менее славные времена полуколониальной автономии иудейские монархи слали в Метрополию доверенных людей, естественно, с чадами и домочадцами. Чады, хлебнув столичной “атмосфэры”, в провинциальный Иерусалим естественнейшим образом не возвращались, формируя второе, третье и последующие поколения еврейских иммигрантов. Хотя, в принципе, и не иммигрантов вовсе, ведь римские императоры щедро жаловали своих иудейcких подданых полновесным римским гражданством. В последние предвоенные десятилетия политические гайки на Ближнем Востоке закручивались все туже, тогда как в самом Риме никаких антисемитских перегибов не наблюдалось. Императоры – все как один – ценили иудеев за образованность и хватку. Гай же Юлий Цезарь – так тот и вовсе слыл “юдофилом”, публично именуя расселившихся по римским колониям чудаков-монотеистов “связующим звеном Империи”. Естественно, что при подобном раскладе (дома – бедность и дубинки центурионов, на чужбине – opportunity и уважительное отношение) утечка мозгов привела к многократному увеличению римской диаспоры.
Но, как это обычно случается в еврейской истории, – “не долго музыка играла”. В результате разразившейся так называемой иудейской войны за независимость, Иудея превратилась в Палестину, Иерусалим – во вспаханное пепелище, Храм – в груду развалин. Пышно празднуя победу в той страшной войне, неподалеку от Форума, тщеславные римляне воздвигали триумфальную “арку Тита”. Та арка, будь она неладна, стоит и по сей день и по сей день радует антисемитов барельефом унизительного шествия пленных еврейcких солдат, смиренно несущих к ногам победителей символ иудейской государственности – Священую Мeнору.
Те бедолаги-военнопленные (и были их многие тысячи), обратясь в рабов, хоть и печальным образом, но значитeльно приумножили общину своих соплеменников. К чести старожилов следует отметить, что на собранные римской диаспорой средства значительная часть военнопленных была выкуплена сразу же после финальных аккордов “триумфальных торжеств”. В свою очередь избавленные от позорной неволи соратники считали делом чести вызволить из рабства своих боевых товарищей.
Во всяком случае так повествуют о тех малоприятных событиях итальянские евреи, и очень хочется верить, что так оно и было. Ведь все мы – одна семья: сыновья Иакова, внуки Ицхака, правнуки Авраама. Тем не менее, несмотря на этакое братство, кого из римских евреев сегодня ни спроси, все они – уж если не прямые потомки пожаловавшего в Рим кузена Царя Ирода, то, как минимум, – плоды генеaлогического древа, произрастающего из ну очень высокородного иудейского атташе.
…Мы бредем сумрачными коридорами улочек римского гетто. Штамп – “сумрачные коридоры улочек римского гетто” настолько же избит, насколько точен. И “косые лучи закатного солнца”, именно “иcподтишка проникают в узкие щели плотно подогнанных крыш”. Возможно до меня этих слов никто не писал, но столь пронзительно дежавю, что если о “сумрачных коридорах” я у кого-то не прочел, то получается – сам когда-то видел. В прошлой, выходит, жизни.
А ведь и точно, …вот через полсотни шагов Вия делла Риджинелла оборвется неширокой пиаццо, там будет солнечно, и гулкая тишина улочного каземата растворится в рыночной суете синагогальной площади. Нахально эксплуатирующие еврейскую каллиграфию зонты псевдокошерных ресторанчиков, гроздья носатых стариков на лавочках у точь-в-точь киевских подъездов, обшарпанные мотороллеры местной шпаны. Хоть и цветная, но тем не менее – какая-то черно-белая жизнь из итальянского кинематографа середины прошлого века. Да к тому же еще и еврейская. Не то чтобы умышленно мимикрирующая в тон обычного средиземноморского квартала, но неподдельная итальянская, с микроскопическими “таки-да” особенностями. Особенности эти – как грибы в осеннем лесу, заметны лишь охотящемуся на них грибнику и то не сразу. Вот блеснул на средиземноморском солнышке золотой могендовид в расстеге дизайнеровской сорочки итальянского мачо, а на мотороллере нашлепка с символикой прошлогодней “Маккабиады”… Ресторанные зонты с ивритскими буквами, и с недавних пор древнееврейский фалафель на площади у римской синагоги – не более убедительный лохотрон, чем ряженые гладиаторами алкаши на стратегических подступах к Коллизею. Hо вросшие в довоенные слои краски черные мезузы, конопатые внуки приподъездного кагала и местечковый “штетл” расфуфыренного семейства, неимоверно важно закусывающего в крайне недорогой кафешке, не оставляют сомнения: “ам исроэль” таки-да, жив в самом хэдквотере мирового католицизма.
…Рим растворился в папском Ватикане на заре средневековой тягомотины, сменившей рoскошье античного распутства. Энергичная христианская номенклатура, предварительно облaпошив паству догматом папской непогрешимости, поперла в “наместники Бога на Земле”, расталкивая друг дружку чем только ни попадя. Стилетом, секирой, толченым стеклом, но чаще изощренным компроматом открывались частые вакансии на святой престол. Престол не в изящном этическо-теологическом, но в самом что ни на есть держимордно-монархическом смысле.
Ватиканские “наместники” правили Римом без всяких всепрощенческих миндальностей вроде подставления левой щеки после оплеухи в правую, и око выдирали не за око, а по возможности – превентивно. За прижавшихся под боком иудеев князья церкви принялись не сразу. Режим матерел сначала в зачистке язычников, потом в дележке с Константинополем границ крышуемых наделов. И лишь в 1555 году давно чесавшиеся руки папы Павла Четвертого дотянулись до двух тысяч обретавшихся в его вотчине “христопродавцев”. Испанская модель изгнания с последующим расселением вредоносных hebreo по белу свету чем-то Папу не устроила, и Павел Четвертый надумал локализовать очаг инаковерия в обнесенном стеной концлагере. Счет за строительство стены, а заодно и за желтые нашивки (их цвет придумал вовсе не Гитлер), оплатить предложили узникам.
(продолжение следует)
