(окончание)
” … не едят и не пьют вместе”
В прошлом номере, воспользовавшись безграничным терпением уважаемых читателей, повествовал я об удивительном на мой взгляд этно-религиозном явлении – о кочинских иудеях.В связи с затронутой темой речь шла о загадочном пути героев нашего повествования из Земли Обетованной в несусветную индийскую даль, о крайне своеобразных и весьма странных с точки зрения еврейской морали традициях этого сообщества, а также о некоторых противоречивых фактах, заставляющих скептиков сомневаться в исторической достоверности исповедуемой кочинцами истории собственного племени. Так, заявляя о своём приходе в Индию чуть ли не два с половиной миллениума тому назад, живущие кастовым укладом и внешне мало отличимые от коренных индусов бывшие израильтяне удивили встретившихся с ними европейских единоверцев не только строгим соблюдением законов Торы, но и знанием Талмуда, созданного значительно позже предполагаемого исхода индийских иудеев из Эрец Израэль.
Факт подозрительной компетенции кочинцев в вопросах постхрамового иудаизма, отмеченный на исходе17-го века путешествующим в тех краях неким Беньямином из Туделы, сведетельствует либо о “лапше”, щедро развешенной индо-иудеями в псевдо-старинных хрониках, либо о тесных, но малоизвестных контактах колонистов с “нужными людьми” в духовной метрополии. В пользу второго говорят многие факты, а также …большие деньги. Общиной будучи весьма состоятельной (царство, всё ж таки), индийские евреи могли побаловать себя дорогостоящими контактами с (в полном смысле слова) “родными палестинами”. Помните, в Талмуде упоминался индийский ребе? Логика крайне проста: Талмуд знал об индийском раввине Иехуде, следовательно, индийский раввин Иехуда запросто мог знать про Талмуд. Безусловно знал и ни в коем случае не позволял своей пастве пренебрегать последним словом иудейской теологии. Этот и подобные отрадные факты ревностного отношения к должностным обязанностям кочинских клерикалов не позволили “чёрным, как их соседи”, разъезжающим на слонах и поделённым на касты выходцам из Святой Земли превратиться в обыкновенных индусов.
Живой интерес ко всему, связанному с далёкой родиной (к счастью, как и немалые деньги), сохранялся у кочинцев на протяжении всей их истории. Так, великий еврейский философ и богослов Маймонид (1135 – 1202 ), основной теоретик постхрамового иудаизма, с нескрываемой гордостью писал: “Состоятельные люди приобрели три копии моих сочинений и способствовали их распространению в далёких восточных общинах”. В результате подвижничества этих филантропов, по свидетельству Маймонида, “горизонт Знания был расширен, и религиозная жизнь иудеев Индии возродилась с новой силой”.
При всём уважении к великому человеку, однако, во имя справедливости к его индийским почитателям, следует заметить, что религиозная жизнь в Кочине не возродилась по той причине, что никогда не умирала. Ведь не пылкие же эмиссары из числа европейских раввинов, гружённые тюками мацы и бесплатными сидурами, отправлялись реанимировать иудейское самосознание кочинцев, но сами кочинцы, при этом за свои кровные, снаряжали ходоков в далёкие пределы. В этой связи невольно являются моему воображению сцены полунасильного пичкания нашего брата – ЭСЭНГойского иудея кошерным наследием Веры Отцов. Увы, но, как правило, не в коня был корм, ввиду целого ряда причин, не относящихся к теме сегодняшнего повествования.
У индийских же евреев желания забросить своё порою столь хлопотное еврейство в нафталиновые антресоли, проветриваемые лишь по высоким праздникам, не возникало на протяжении всей их многовековой истории.
Через три сотни лет после кончины Маймонида, некоторым образом претендовавшего на роль духовного стержня далёких восточных общин, итальянский раввин Давид дел Росси, побывавший в Индии в 1535-м году, слегка пожурив тамошних коллег за некоторую узость теологического кругозора, восторженно отозвался о кочинской сeминарии, где “мальчики и юноши, наравне с пожилыми мужчинами, с достойным подражания усердием постигали учение Торы”.
Наблюдения дел Росси представляются особенно любопытными тем более, что время его индийского вояжа пришлось на середину 16-го столетия, выражаясь мягко, – не в самые простые для евреев времена. Начиная с конца первой трети указанного века, обосновавшиеся в Кочине португальские “полпреды” пытались оказывать давление на внутреннюю политику формально независимых раджей. Подчёркнуто суверенные, но тем не менее весьма заинтересованные во влиятельных покровителях индийские феодалы, внимательнейшим образом отслеживали модные тренды европейской политики. В Европе же вообще, а в Португалии подавно сатанел католический антисемитизм. В недоброй памяти 1492-м году евреи были изгнаны из Испании, и уже через пять лет – в 97-м, Португалия в деталях повторила содеянное по соседству злодеяние. Однако, обобрать и выгнать “своих” евреев, просвещённым монархам казалось не вполне богоугодно, и они принялись терроризировать “антихристовых слуг” везде, где только представлялась им эта приятная возможность. Вот и в Кочине в 1560-м году завелась португальская инквизиционная миссия и тут же принялась обхаживать местного правителя Раджу Черамана Парумана на предмет устройства тамошним евреям “неба с овчинку”. История умалчивает, уступил ли Чераман по началу инквизиторам и их вельможным начальникам или же сразу послал святых отцов куда подалее.
Однако в том, что послал, сомнений быть не может, и тому существуют документальные доказательства. В1562-м году раджа, как будто на зло инквизиторам, пожаловал подданным-иудеям под строительство храма земельный участок в непосредственной близости от собственного дворца. И в 1568-м он же, высокородный Чераман Пуриман, лично присутствовал на освящении возведённой в столь престижном месте синагоги. За это у португальских политиков кочинский раджа снискал дурную славу, а также, с их юдофобской точки зрения, – крайне обидную кличку Еврейский Король. Не убоявшись европейских советников, всё тот же Чераман, по примеру древних малабарских правителей, учредивших в старину еврейское Аншуваннамское царство, гарантировал полную автономию внутри иудейской общины и даже назначил из числа еврейской знати т. н. “мадальяра”. Этот наследуемый титул главы общины с обширнейшими полномочиями и с редким по высоте статусом в индийской иерархии сохранился в Кочине и после утраты Индией политической независимости. Европейские колониальные власти (сначала голландские, затем – британские), отдавая себе отчёт в том, что “восток – дело тонкое”, высоковельможных мадальяров не отменили, впрочем, как и остальную феодальную инфраструктуру. Удивительное дело, но и в наши с вами дни, в самой большой демократии мира, в индийском штате Керала, благоденствует семейство Халлегуа – династический клан, мужчины которого официально именуются мадальярами и личными советниками давно не существующего кочинского раджи.
Однако из благотной современности вернёмся в неспокойный шестнадцатый век, к событиям, непосредственно связанным с вышеупомянутым изгнанием испано-португальских евреев. Обездоленные те скитальцы частью подались в прогрессивную Голландию, частью в пределы турецких владений. Это два основных потока “еврейских слёз”, но были ручейки поменьше. Один из таких ручейков добрался аж до самой Индии. Осели горе-новосёлы естественно в Кочине, там, ввиду наличия коренных иудеев, местное население вполне адекватно реагировало на странные обычаи пришельцев. Да и власти были научены, что от еврея, если к нему по хозяйски подойти, сплошная польза. Другое дело, что новые эти “неправильные” евреи совершенно не походили на “правильных” – коренных. Во-первых, были они светлокожи, точь-в-точь как выгнавшие их европейцы, а во-вторых, не принадлежали ни к одной из известных каст. Что касается первого феномена, то, благодаря ему, новые евреи получили наименование “белые” или “парадеси”, а старые стали “чёрными” или “малабари”. Малабари – это от Малабара, южноиндийской местности, в незапамятные времена ставшей домом покинувшим родину израильтянам. Парадеси, надо понимать, – выходцы (изгнанники) из рая.
Второй же феномен растворился в пряном воздухе экзотического края с поспешностью более достойного применения. Не прошло и века, как оказавшиеся в Индии испанские евреи поделились на касты. Только это ещё полбеды, вскоре у “белых” аристократов в услужении оказались белые же рабы, так называемые “мешухрарим”.
Эти самые мешухрарим (повторюсь, такие же выходцы из Испании и Португалии, как и их полновластные владельцы), находились в ещё более униженном положении, чем “неприкасаемые” из числа местных малабари. Впрочем, в соответствии со строгим кодексом расовой сегрегации, белые мешухрарим имели право посещать “белую” синагогу. В кочинской сефардской синагоге для сефардов-рабов (исторической справедливости ради уместнее их называть крепостными) были отведены специальные места в задней части молельного зала. Не лишним будет отметить, что и по сей день в некоторых индийских христианских церквях выходцы из низших каст допускаются лишь на галёрку. Это я к тому, что не нам с вами с высоты современной морали судить тогдашние нравы.
Что тут поделаешь, такие вот не всегда “сочащиеся молоком и мёдом” нюансы случались в истории в общем-то приличного народа, и увы, индо-иудейский расизм в одном флаконе с индо-иудейским крепостничеством – не единственные примеры “нормального” человеческого жлобства Избранного Народа. Вплоть до самого начала двадцатого столетия кочинские чёрно-белые евреи изводили друг друга взаимным презрением. Вот как об этом писала Еврейская Энциклопедия в 1906 году: “…Кочинские иудеи разделены на две общины, белые – парадеси, и чёрные – малабари. Представители разных общин не едят и не пьют вместе, не женятся между собой. Однако, и те и другие общаются на одном разговорном наречии – “малаялаш”, изучают иврит по священным книгам, выбривают головы, оставляя пейсы”.
Пейсы пейсами, но всё же, в конце позапрошлого столетия архаичный уклад еврейского Кочина начинает раздражать более-менее образованную часть общины…
Абрахам Барак Салем родился в 1882 году в нищей семье кочинских мешухрарим и непонятно каким образом выбился в большие люди, получив столичное образование. В университете Абрахам вступил в подпольную партию индийских националистов, ставящих целью свержение колониальной власти. Вернувшийся в родной Кочин молодой юрист добавил к весьма распространённым в студенческой среде идеям индийского национализма изрядную порцию экзотического сионизма. Впрочем, почётное место в истории, как и не совсем обычное прозвище – Еврейский Ганди, Абрахам Салем заслужил не за этот идеологический винегрет (форшмак?), но за победу возглавляемых им активистов в борьбе с расизмом и кастовой сегрегацией индийских евреев. Именно в результате организованного Салемом бойкота в 1930-м году “белая” синагога, гордо именуемая кочинскими ретроградами Бастион белой чистоты, не без скрипа, но всё же распахнула двери темнокожим единоверцам. Дожив до восьмидесяти лет, в не без его стараний обретшей независимость любимой Индии, но в полном соответствии с исповедываемыми сионистскими идеалами, Абрахам Барак Салем обрёл вечный покой в Земле Обетованной.
На могилу Еврейского Ганди есть кому прийти, есть кому на милом сердцу малаялаше пару слов добавить к поминальной молитве на иврите. Не на свежевыученном в сохнутовском ульпане, но на том, на котором в течение двух с половиной тысячелетий с достойным подражания усердием постигали они учение Торы.
На сегодняшний день из приблизительно девяти тысяч человек, считающих себя кочинскими иудеями, восемь тысяч живут в Израиле. Тысяча (хотя, утверждают очевидцы, что и двух сотен не наберётся), числятся прихожанами “белой” синагоги. В ней, в единственной уцелевшей из некогда шести кочинских синагог, молятся нынче все рядком – что белые парадеси, что чёрные малабари. Кроме скромных дивидендов от посещения заезжими единоверцами еврейского кладбища, делить им, увы, больше нечего.
