Владимир ГАЛЬПЕРИН
Толедо, США

Позвольте предложить вашему вниманию некоторые главы моей новой книги, не без колебания названной “Соотечественники”.
Сборник этот – коллекция этно-исторических эссе, носящих скорее научно-популярный, нежели литературный характер. И всё-таки, невзирая на добросовестное изучение огромного количества материалов и тщательную проверку фактов, я ни в коей мере не посягал на декларацию каких-либо открытий и не отважился на утверждение любого рода неопровержимых истин.
Эта книга – всего лишь попытка честного диалога, ведущегося посредством рассуждений над удивительными, но малоизвестными событиями, случившимися и происходящими в пространстве, условно именуемом “Русский Мир”.

И без того не обделённый вниманием аналитиков Ближний Восток, что ни день – то преподносит нам новые сенсации. Там нефть, там деньги, там есть где разгуляться лучшим умам мировой геополитики. Высоколобые обозреватели-международники до хрипоты спорят: во что обойдётся миру конфликт христианского и мусульманского мировозрений. Будет ли нам в свете последних событий, как всегда, плохо, или на этот раз – плохо, как никогда.

Но думается мне, что в одном сошлись бы мнения вечно не согласных друг с другом обозревателей (будь они знакомы с наследием товарища Сухова), что “Восток – дело тонкое”. При этом любой Восток – как Ближний, так и Дальний. Так вот, именно там, на Дальнем Востоке, в Стране Восходящего Солнца, раз в год проводится т.н. “Неделя Северных Территорий”. Ничего из ряда вон выходящего – неделя как неделя, …если, конечно, не считать, что целью мероприятия является подготовка общественного мнения к аннексии у России её лакомого кусочка. В программе ежегодной “политической провокации” – народные гуляния банзай-патриотов, костюмированные марши к российскому посольству, легкое пиво “Саппоро” и озорные частушки типа “…в эту ночь решили самураи перейти границу у реки”. Ну а в России по тому же поводу – дежурное “ни пяди родной земли…”, “а вот вам выкусите, морды узкоглазые”, и та же самая песня, но только с упором на “…и летели наземь самураи, под напором стали и огня”.

В общем, всем от этой “недели” очевидная польза. Простому люду – отдушина в ежедневной тягомотине и реальная возможность засветиться на ТВ, ушлым политикам из обоих лагерей – лавры “защитников территориальной целостности”, подметальщикам околопосольских тротуаров и продавцам зовущих в бой футболок -дополнительный приработок. Ну, а дальше что ? Искусанные дальневосточными комарами московские начальники уедут восвояси, токийская масленица “самурайского духа” сменится всенародным фестивалем “Созерцания цветения Сакуры”, и о захолустных островах все благополучно позабудут. А жаль.

Курильская коллизия – штука прелюбопытнейшая и до такой степени запутанная, что уж если поступать по справедливости, то следовало бы эти острова передать…. Голландии. Почему Голландии ? Ну, во-первых, потому что жители Курил ни чем не хуже жителей карибской Арубы, и тоже жить хотят по-человечески. А во-вторых – потому что именно голландцы под командованием Мартина Фриза, а ни какие не японцы и не русские, первыми высадились на архипелаг аж в 1643-ем году. Педантичные трудяги голландцы честно обогнули всю гряду, пошарили в проливах между островами, и в том же году составили подробную и даже по сегодняшним понятиям достаточно точную карту архипелага. Что же касается японцев, то по их же собственному признанию, т.н. “открытие Курил” подданными Микадо случилось в 1635 году в результате высадки военного отряда на южное побережье не имеющего отношения к Курилам острова Хоккайдо.

По большому счету, это то же самое, что говорить об открытии Америки, посетив западную околицу Петропавловск-Камчатского.Тем не менее, повстречавшиеся японским экскурсантам хоккайдские айны поведали визитерам о “диких островах”, лежащих к северу. Уж и не знаю, чем хитрые туземцы стращали “отважных” первопроходцев, но после айнских рассказов те не то что на далекий архипелаг, но и на север Хоккайдо рукой махнули. Что же касается самих хоккайдских жителей, то они на Курилы плавали регулярно. А чего собственно было им туда не плавать, если: а) до южного острова Кунашира веслом подать, и б) там родичи живут, крайне обязанные хоккайдцам за их спасительное красноречие.

В этом месте (дабы не возводить напраслину на японский народ) следует заметить, что нелюбовь сей нации к географическим открытиям и до недавних пор стойкое отвращение к путешествиям обусловлено вовсе не робостью, но глубоко укоренившемся в национальном сознании синтоистским мировоззрении. Дело в том, что исконные японские культы (вполне мирно уживающиеся с монотеистическим буддизмом) не только запрещают своим приверженцам покидать обжитые места, но и не рекомендуют раздражать духов “родимой сторонки” присутствием мерзких чужестранцев. И если относительно мирным буддизмом в Японии “заведовали” чудаковатые и кроткие императоры, то синтоизм находился под присмотром военных диктаторов-сегунов. При упоминании об этих самых сегунах (по совместительству являющихся верховными жрецами) у японцев тряслись поджилки вплоть до конца девятнадцатого столетия.Так вот, некто сегун Иэмицу еще в 1633 году издал указ, в соответствии с которым подданными императора под угрозой казни запрещалось не только покидать родные пенаты, но и даже строить корабли, способные выходить в открытое море. В том же указе антиглобалист Иэмицу повелел сечь головы всем иностранцам, осквернившим своим присутствием Страну Восходящего Солнца. В виде исключения, только лишь в порту Нагасаки, дозволялось появляться китайцам и голландцам, дабы торговать всякими заморскими штуками. Там же (раз уж всё равно земля опоганена) ютились и другие немногочисленные иностранные представительства.
Именно в Нагасаки, в далёком 1792 году, японский уполномоченный Мацудайра Саданобу впервые встретился с посланниками русской царицы на предмет “северных территорий”. В строгой форме императорский министр заявил россиянам, чтобы южнее Хоккайдо они не совались…. потому что там – японская земля. Таким образом, в конце 18 века, Саданоба не то что все без исключения Курилы, но даже и остров Хоккайдо японской территорией не считал. Не считал – и правильно делал, ведь в соответствии с официальным “Имперским Атласом”, изданным на рубеже 18 и 19 столетий, самурайское княжество Мацунаэ, что на юге Хоккайдо, в состав империи не входило. Более того, мацунаэские феодалы северо-хоккайдских айнов (уже не говоря о курильских) своими подданными не считали и на земли их не зарились. Но это то, что касается “де-юре”, а “де-факто”, в 1799 году, на острове Кунашир и на паре-тройке прочих курильских островов возникли самурайские заставы. Туземное население с завидной регулярностью сжигало японские сараи и при любой попытке горе-колонизаторов высунуть нос из-за частокола, осыпало непрошенных гостей градом отравленных стрел.
Однако, кроме отсиживающихся за частоколом, имелись на островах и другие японцы. Так в некоторых уголках архипелага в течение лет возникали микроскопические колонии японских рыбаков, выброшенных на острова тайфунами или же оказавшихся на чужбине в результате навигационных неурядиц. Возвращаться на родину рыбаки как правило не рисковали, потому что во-первых – боялись лишиться головы за нарушение закона “железного занавеса”, а во-вторых…. А во-вторых первобытные айнские женщины были ничем не хуже избалованных цивилизацией японок. Но и в этом случае говорить о “объяпонивании” Курил не приходится, ведь потомство мигрантов прозябало совершенно айнской жизнью и представление о родине отцов (дедов и прадедов) имело самое что ни на есть былинное. Стоит ли говорить, что для местных “стопроцентных” айнов (как и для любой уважающей себя “титульной нации”) являлось делом чести изобрести для вновь образовавшегося “нацменьшества” какую нибудь обидную кличку. А так как формой глаз и цветом кожи японские полукровки от “дразнителей” не отличались, то остроумные айны решили припомнить “нацменам” их “понаехавших” отцов. “Ку ру” – “люди из ниоткуда”. Именно так назвали айны племя потомков японских рыбаков, и по чистой случайности именно этот не коренной народец встретил на островах первых россиян. Так что, увы, не от славянских слов “курить”, “курятина” или “кураж” происходит название “исконной русской землицы”… задолго до нашего прихода нечаянно облюбованной ку ру, старательно исследованной голландцами и тщательно охраняемой японцами.