НИКОЛАЙ ТЕРЕНТЬЕВ – легенда клоунады из Санкт-Петербурга – живет и здравствует в нашем городе Торонто. С 1968 года, уже больше сорока лет, он занимается сценическим искусством, выступает в шоу, снимается в фильмах.  Одним из первых его проектов был Театр Лицедеи.  Он был художественным руководителем коллектива клоун-мим-балета “Пузырь”, выступал в шоу “Аллегрия” в Циркe дю Солей (Cirque Du Soleil), “Снежном Шоу” Славы Полунина, создал “Буфф Шоу” в Торонто.  Скольким поколениям зрителей Коля удлинил жизнь! Ведь одним из секретов долголетия, как известно, является смех!

В этом человеке все живо – и лицо, и руки; вся его худощавая фигура неустанно движется, подчиняясь какому-то внутреннему ритму – от подошв  до всегда слегка встрепанных волос.  С Колей всегда весело – и когда ты сталкиваешься с ним в жизни, и когда видишь его на сцене.

Николай:         Я вообще не понимаю, как кому-либо  когда-либо может быть скучно? Проснулся с утра – заняться нечем – быстренько зарядку сделал!

Коля тут же демонстрирует целую систему приседаний: ноги вместе, ноги на ширине плеч, с прыжком, без прыжка…

Марина:          В чем секрет твоей удивительной энергии?

H:        В юности я занимался фехтованием, бегал, на велосипеде катался, да и вообще никогда не сидел на месте. У меня столько было энергии – никогда не уставал!  Но, кроме физических упражнений, есть еще один секрет.

Николай заговорщически подмигивает и продолжает:       Для укрепления иммунной системы нужно есть мухоморы! Не весь мухомор, а определенную часть ножки – отмeрить сантиметр от шляпки и сaнтиметр от корня – и можно смело жевать! Жаль, что самую красивую часть – шляпку – приходится выбрасывать, – смеется Коля и добавляет — Господь мне благоволит, и я благодарен ему.

Мы только что пробежали два с половиной часа по лыжному треку – по ошибке выбрав самый сложный, покоряя горы, слетая с криками в глубокие ухабины, петляя по крутым виражам.  Николай держал лидерство по всему маршруту. Завязки его вязаной зимней шапки мелькали впереди меня – попробуй, догони!

Когда я, задыхаясь, пыталась догнать Николая на крутой лыжне, мне вспомнились мухоморы – может самой взяться за них, пока не поздно?

Мы сидим в небольшом кафе лыжного курорта, с аппетитом поедая приготовленные тем же Колей бутерброды по-вегетариански и блины с яблоками. На всякий случай я спрашиваю, нет ли мухоморов в бутербродах, на что Коля смеется и отвечает, что сейчас не сезон – мне не повезло!

Разговор идет на разные темы – глубоки знания этого человека – литература, история, конечно, история искусства, музыка, поэзия.  Только что в лесу, на маршруте, он громко, чтобы слышали все деревья, цитировал стихотворение Маршака, чтоб легче бежалось под знакомые с детства рифмы.

M:        Вот так и клоунствуешь всю жизнь? Веселишься сам и веселишь всех?

H:        Да нет, на самом деле, я очень серьезный…

Коля сдвигает брови, пытаясь сдeлать грозное лицо, и сам же первый взрывается от смеха:

H         В клоунаду я шел постепенно.  Я начал из более романтического настроения – занимался пантомимой, но поскольку всегда любил смешить людей, постепенно увлекся клоунским искусством – клоунада стала частью меня. Или я частью клоунады? Пожалуй, сейчас уже не так просто ответить!

M:        Есть ли клоунада во всех культурах? Какова роль клоунады в современном искусстве? Да и вообще, нужна ли она?

H:        Больше всего клоунада развита, конечно, в Европейской культуре, но в целом, она в каком-то виде присутствует почти во всех культурах.  Самым первым клоуном был Джозеф Гримальди, известный английский актер конца XVIII начала XIX века.  Он же и придумал белый клоунский грим, который навсегда стал ассоциироваться с клоунадой.  В своём деле Джозеф Гримальди являлся безусловным новатором, поскольку его персонаж — клоун по имени Джой – был, для того времени, современным клоуном, амплуа которого, тем не менее, основывалось на традиционной роли простака и дурачка, шедшей ещё со времен итальянской комедии дель арте.  Примером клоунады также можно считать “комедию положений”, которая  является одним из древнейших театральных жанров, основанным на курьёзных ситуациях в различных местах.  Комедия положения была одним из ведущих жанров в творчестве Шекспира, Мольера, Бернарда Шоу. В России комедию положений «основал» Д. Фонвизин, а продолжили этот жанр Н. В. Гоголь и А. П. Чехов, как в драматургии, так и в обычной художественной литературе.  В Китае существовал вид театрального искусства под названием “поединок во тьме”.  Далее, в начале ХХ века, комедия появилась и в кино. Чарли Чаплин, Бастер Китон, Макс Линдер и многие другие – все это мои учителя. Также как Брехт, Станиславский, Михаил Чехов. Они меня вдохновляли и помогали моему становлению как актера. В целом, у каждого народа юмор проявляется по-своему – но и у всех одинаково – через смех!  Поскольку смех продлевает жизнь – судите сами, нужна ли клоунада!

M:        С точки зрения оздоровления клоунада должна быть официально признана самым нужным видом искусства! А как насчет сценариев в клоунаде? Ты сам писал сценарии для своих выступлений?

H:        Почти всегда клоуны сами придумывали для себя репризы, оттачивая их с каждым выступлением.  Некоторые репризы передавались из поколения в поколение.  В Советском Союзе иногда для клоунов сочиняли другие, но редко. Я всегда все придумывал сам. Часто клоунское выступление бывает экспромтом.  Даже если выступления с виду повторяются, в них всегда присутствует элемент сюрприза и новшества.

M:        Считаешь ли ты, что сегодня искусство мельчает – писатели, поэты, музыканты –также как и их аудитория?

H:        Не думаю, что люди мельчают. В количественном отношении, людей становится больше. Классическую музыку, к примеру, любят 20-30% людей. В процентах это соотношение осталось, но ведь людей-то стало больше!  Только процентов 10 людей воспринимают высокое искусство. Но это не значит, что остальные плохие. Просто они воспринимают только какую-то часть искусства, в меру своей подготовки.  Уровень искусства всегда субъективный. Чем более оно многопланово, тем более оно велико.  Искусство не призвано быть ребусом. Оно, в первую очередь, воздействует на чувства, и уже потом на интеллект.  Если оно не воздействует на чувства, то это не искусство.  Всегда во все времена существовала культура потребительская, и я не вижу в ней ничего дурного.  Все нуждаются в развлечениях. Это как в Риме: хлеба и зрелищ!  Другой вопрос, как долго проживет эта потребительская культура – время является единственным настоящим судьей ценности того или иного течения или явления в культуре.

M:        Можно ли например сравнивать Мону Лизу Леонардо да Винчи с Мэрилин Монро Энди Уорхола?

H:        Сравнивать можно все! А вот время покажет, станет ли Мэрилин Монро Моной Лизой XX столетия. Картина Да Винчи успешно выдержала испытание временим и обрела вечноcть, став величайшим культурным достоянием Франции, а вот Мэрилин Монро Уорхола это еще предстоит.

M:        Обязательно ли умереть, чтоб достичь признания?

H:        Вообще-то желание быть первым не имеет никакого отношения к искусству. Искусство поглощает тебя – оно тебя выбирает – и ты следуешь своему призванию. И, конечно, совсем не обязательно умереть, чтоб получить призвание, особенно в клоунаде.  Ты там, на сцене, как на ладони – и публика выбирает своего героя – на вечер, на время представления или навсегда.

M:        Играл ли ты всегда то, что тебе нравилось или были и нелюбимые роли?

H:        В создание театрального действа вовлечено большое количество людей.  Kаждый из них имеет свое видение будущего проекта. Удовлетворить каждого актера невозможно, иногда приходится идти на компромисс. Однако мне везло в жизни. Практически все роли, которые мне приходилось играть, мне нравились – или я создавал их так, чтобы они мне нравились.  К тому же приходится сталкиваться с таким пренеприятным явлением, как необходимость зарабатывания денег. Я участвовал в новогоднем шоу «Золушка в Санкт Петербурге» – играл Мачеху. Ну и навеселился! Публика принимала «на ура» каждое выступление. Мы играли по 3 шоу в день.  Надо признаться – это очень утомительно.

M:        Какая роль в твоей жизни была главной?

H:        Моя, наверное, самая любимая роль – это роль Генерала-диктатора в Чурдаках, спектакле, которым мы делали вместе со Славой Полуниным еще в театре Лицедеи, в 80-тых.  Он сумасшедший, говорит на абракадабрском языке, произносит целую речь – нас окружают враги, нас хотят поработить… Но это надо смотреть, так просто не расскажешь. Это и еще многие мои другие выступление можно найти на YouTube: Генерал, Оперный Певец, Казнь, Швабры.

А вот своей главной роли я еще не сыграл. Мне очень хотелось бы сыграть такие три роли в своей жизни:  Дон Кихота, Барона Мюнхгаузена и Фомы Фомича Опискина из рассказа Достоевского “Село Степанчиково и Его Обитатели”.

M:        Чем тебя привлекают именно эти герои?

H:        В театре сложно сыграть положительного героя – положительного во всех отношениях. Характерного или негативного сыграть намного легче. Во всей литературе положительных героев наберется совсем немного. Например, Князь Мышкин из “Идиота” того же Достоевского. Дон Кихот, который без страха и упрека борется за правду – даже не зная толком, за что он борется.   Мистер Пиквик из “Записок Пиквикского Клуба” Диккенса. Именно такие герои литературы меня и вдохновляют.

M:        Ты живешь театром?

H:        Театр – это особенное искусство по сравнению с телевидением, например. Кино снял – и крутишь по вечерам, пока не надоест. Театр – это другое.  Каждый вечер ты начинаешь сначала и проигрываешь до конца очередной вариант одного и того же представления, каждый раз по-новому воскрешая своего героя. Это как будто утраченная ценность, в чем и слабость и сила театра одновременно. Мы играем вживую: слово сказано – и его уже нет, остались только эмоции, воспоминания в душе зрителей.  Или надежда, что таковые остались!

M:        Правда ли, что призвание искусства – воспитывать людей?

H:        Раньше в Советском Союзе искусство, действительно, было призвано воспитывать массы – исправлять вора и взяточника, критиковать существующее положение вещей. Это ушло в небытие.  Искусство не призвано воспитывать. Люди не меняются, но человек может развиваться. Мы должны давать ему эту возможность, давать возможность восхищаться. Мы должны делиться мыслями, образами, чувствами, которые идеальны в искусстве. Идеальны – не в смысле хорошие, но они цельные, не такие, как в жизни. Они закончены – нет ничего лишнего и ничего недостающего. Искусство возвышается над жизнью. Восхищаясь, мы испытываем невообразимое чувство.  Конечно, когда художник вынужден зарабатывать на хлеб, общество нищает, получает меньше культуры. Государство должно поддерживать культуру, но в любом случае она не пропадет никогда. Платят нам или нет – художники всегда будут. И клоуны будут всегда тоже. Человек должен творить.  В этом человек подобен Богу.

M:        Воспитываешь ли ты других – новое поколение артистов, клоунов в том числе, чтоб способствовать дальнейшему развитию искусства?

H:        Прямая задача школ и институтов – передать информацию, научить студентов владеть языком искусства.  На самом деле это не происходит. Молодому актеру дают роль, натаскивают его на выполнение определенных действий, не более того. Очень узкая специализация.  Мне ж хочется обучить человека языку искусства – технике искусства.  Я считаю, что творчество – это, в первую очередь, желание поделиться – поделиться впечатлениями, мыслями, созданными картинками или фотографиями.  Я когда-то преподавал в Театральной Академии Искусств  в Санкт-Петербурге. Потом у меня была небольшая студия. Я никогда не упускаю случая поделиться своим творчеством.  Я не стремлюсь кому-то что-то доказывать, не стремлюсь первенствовать. У меня просто есть желание поделиться.

M:        О чем ты мечтал в детстве?

H:        В детстве я хотел быть матросом. Путешествовать по разным странам, ездить по миру – начитался Жюля Верна, Фенимора Купера, Стивенсона.   И путешествовать мне приходилось и приходится немало.  Tо есть, и в этом смысле мне повезло – мои детские мечты реализовались.

M:        Я знаю, что у тебя три дочери. Кто-то из дочерей пошел по твоим стопам?

H:        Я не стал родоначальником клоунской династии, к сожалению, но все мои дочери занимаются искусством.  Младшая работала в Цирке Дю Солей. Она воздушная гимнастка. Она хорошая актриса, работает сейчас в шоу в Нью-Йорке. Она замечательная, Машка.  Потом, средняя дочь у меня балерина. Она танцует, солистка Тель-Авивского балета. Танцует главные партии, Золушку, Митру, Медею и так далее.  A старшая моя дочь пишет книги, занимается переводами.

M:        И, конечно, вопрос о будущем. Есть ли у тебя творческие планы?

H:        У меня всегда полно идей и полно планов! Кажется, у Фромма есть такая фраза: человек, который ищет реальность, находит миф, и человек, который ищет миф, находит реальность. Так вот, я искал свою реальность и, похоже, что тоже нашел свой миф! Я всегда увлекался древними мифами. Перечитывая их, я понял, что многое в них не клеится, и герои – совсем не герои, а чaсто наоборот, злодеи и предатели.  Я задумал серию спектаклей, в которых поселились мифические герои и герои нашего времени. Театр – идеальная платформа для просвещения.   Развлекая — просвещай. По сути это история театра – через Кулисыча. Я создал новый образ, новый миф – миф о театральном домовом Кулисыче. Кулисыч якобы существовал еще во времена Диониса — он появился на свет несколько тысяч лет назад и звали его тогда Силеном, более того, он научил Диониса пить вино! В пьесе, над которой я работаю, он кочует из мифа в миф. Он раньше назывался другим именем – Паном. Кулисычем он стал после того, как попал в театр эпохи Екатерины  Второй. Тогда же он и к водочке пристрастился…

M:        И когда мы сможем познакомиться с Кулисычем?

H         Сначала я думаю поставить спектакли на русском, в Музыкально- Литературной Гостиной “Удивительная Кошка”, а потом и на английском.  Один мой хороший друг уже переводит пьесу.  В недалеком будущем все это осуществится…  Сейчас я готовлюсь к творческому вечеру, который состоится в ближайшие месяцы. Дату я сообщу, как только мы решим все мелкие вопросы.  Ho заболтались мы тут. Меня заставили на целых полчаса стать серьезным – безобразие! Вперед, лыжня зовет!

Нас звала отличная лыжня, звала жизнь. И мы опять помчались наперегонки с этим удивительным человеком – с шутками, стихами и веселым смехом.

ВНИМАНИЕ! Достоверность информации о пользе мухоморов для поднятия иммунной системы и долголетия нами не проверена. Автор статьи и редакция журнала Russian Week снимают с себя всякую юридическую ответственность за все неудачные эксперименты наших читателей в будущем грибном сезоне. Единственный известный нам человек, употреблявший мухоморы всю жизнь – Николай Терентьев – здравствует и процветает. В марте Николаю исполнилось 69 лет. С днем рождения, дорогой человек, любимый наш Клоун!