– Алле, Леля. Это я. Леля, я не мог спать, я буквально не нахожу себе места. Они там просрали все, все, что могли. Надо было сразу объявлять военное положение, послать туда спецназ и всех их положить… Я сначала думал, что только эта тупая балда у него на крючке. Он же явно у него давно на крючке – поэтому все сдал. Все украл и все сдал. Знаешь, теперь я думаю, что эта дура тоже. Давно тогда еще с нефтью попала на крючок и теперь он делает с ней все, что хочет.
– Ты думаешь у него был с ней интим?

– Какой интим, о чем ты говоришь?! Зачем ему это надо? Он же имеет всю эту несчастную страну, пока она поднимается с колен. Зачем ему эта подколодная змея! Ты думаешь ее просто так посадили? Она же сидела при любой власти. Это не просто – украсть шапку и убежать… Они делили Север, Юг, Запад, Восток, Центр. А этот смотрел на них холодными глазами и ждал своего часа. Ты понимаешь, все было подстроено. Мне горько, Леля, мне тяжело! У меня же мама там родилась. Это же родные наши люди! Как так можно? Это же бандиты!

– Сегодня у нас будут гости, – сказал Петр Сиськин, войдя в квартиру и надевая тапки. В его сухощавой, крепкой фигуре, редких, зализанных назад волосах и выверенных движениях чувствовалась выправка бывалой гарнизонной крысы. Целеустремленность и не омрачаемая сомнениями уверенность читалась в его оловянных глазах.
– Кто? – приподнявшись на локте и запахивая на груди халат, спросила Татьяна – неопределенных лет женщина с бледным, одутловатым лицом и равнодушно-удивленным взглядом мопса, в котором читалась мудрость бывшей искательницы приключений, рано познавшей радости анального секса.

– Сегодня придет один мужик, – пройдя на кухню и наливая в чайник воду, громко сказал Сиськин. – Буду делать презентацию.
Он вошел в гостиную, подсел к ней на диван.